Отзыв на дораму New Tales of Gisaeng

К 60-летию одного отказа от Нобелевской премии.

 Комментируя дорамы наш зритель обычно вспоминает двух представителей русской культуры – Достоевского и Станиславского. Сюда они не заглядывали. Психологизм не предусмотрен, в перипетии сюжета не верю. Главный герой – сын папы Карло, героиня – творение чуток перестаравшегося Пигмалиона. Сам сюжет – та ещё сантабарбара. И так бы я и забыла про это мыло мыльное, но не давал покоя вопрос: почему вторую героиню зовут Лара, как героиню романа Пастернака «Доктор Живаго». Пришлось вернуться.

Часть 1– корейская  (Саран)

 Эта дорама  вообще литературоцентрична. Она вдохновлена одноименным романом южнокорейской писательницы Ли Хён Су “Сказание о новых кисэн” (у книги и дорамы по-корейски одно название).  В книге всё гораздо прозаичней и тоскливей. И да, кисэн – это всё-таки шлюхи. Это так, чтобы не заблуждаться и не обольщаться на их счёт. Но не будем о грустном. Всё-таки в дораме от книги только название кибана, то есть публичного дома,  – Пёнгак,  А сама дорама, как обычно, про саранъ, то есть любовь. Вернее, здесь главная героиня – любовь, а главный герой – брак. Здесь о том, что любовь случается со всеми: бедными и богатыми, старыми и молодыми, красивыми и не очень и даже физические изъяны любви не помеха. И крепкий брак может быть и по безумной любви и по расчету, с первой любовью и со второй, по дружбе, по залёту и что там ещё было. И о том, что всего этого может и не случиться. За этнографическую составляющую отвечает центральная пара героев. Их любовь – это Чосон, разыгранный в современных реалиях. Героиня – образчик всех добродетелей, необходимых корейской женщине в те времена, и она же – список всех препятствий к браку, которые только можно себе представить во времена Чосона. Их любовь с героем – это пример взаимного самоотречения во имя друг друга (и по совместительству весьма распространённый штамп корейского дорамопрома, правда, чаще выраженный не так экспансивно). Кажется, что и главную героиню зовут Любовь, но нет – последняя буква в имени другая, да и герои во второй серии сами переводят свои имена.

 На обыгрывании смысла имен и псевдонимов построены многие сичжо эпохи Чосон.  Жанр традиционной корейской поэзии  сичжо появился на рубеже 14-15 веков, расцвет его пришёлся на 16 век благодаря творчеству поэтесс-кисэн. Они остались в литературе только под псевдонимами, лишь у одной сохранилось настоящее имя и даты жизни, это Хван Чжин И (1506-1544). С её именем, красотой и очарованием связано не одно предание, ей посвящали стихи известные поэты, есть опера, а к 500-летию со дня рождения была снята одноименная дорама.

Один из самых интересных эпизодов этой дорамы – полемика с китайским послом по поводу национальной корейской музыки. Тот хочет её запретить, считает вульгарной музыкой неразвитой страны. Но разговор о сохранении национальной музыки – это разговор о национальной идентичности. В те времена стихи и музыка были нераздельны, и не только в Корее. Это отражено в самих названиях: ещё один традиционный жанр корейской литературы хянга – «песни родной страны» или «песни, написанные на родном языке», из западных образцов можно вспомнить поэму «Песнь о Роланде», из отечественных – поэму Лермонтова «Песнь о купце Калашникове», стилизованную под народную. В принципе, человечество большую часть своего существования литературу в основном смотрит и слушает, а не читает. И тот же рэп – это продолжение традиции речитатива, рассказа под музыку; поэзия гораздо проще для восприятия, недаром вся литература для самых маленьких – стихи. И по верованиям самых разных народов, то есть для младенчества человечества, поэзия – это символ отделения от хаоса, символ упорядоченности, цивилизованности. Строптивая и дерзкая, Хван Чжин И кажется разрушительницей устоев, но именно её ум и красноречие помогают отстоять национальную культуру.

Но вернёмся к «Истории кисэн». Дорама уже самим названием отсылает к прошлому, сохранению преемственности и национальной культуры. Но не только это. Она восходит к традиции корейского социального романа, появившегося в 17 веке, к его разновидности под названием «удивительные судьбы» киён. 

  Как антитеза самой корейской героине дорамы - её приёмные родители, карикатурная пара Чарльз и Диана – отсылка к британской монархии.

 Часть 2– русская (Лара)

Сначала о трудностях перевода. Хотя в 41 серии прямым текстом указывается на связь с романом Пастернака, переводчики назвали героиню «Рара». Но «р» и «л» - это один тот же звук в корейском языке, для корейца «лектор» и «ректор» звучат одинаково. Так в дораме Ва-банк герои учили английский и вместо road упорно норовили произнести load. И вообще по правилам корейского языка начальный звук никогда не может быть звонким.

Зачем же понадобилось называть героиню именем пастернаковской героини. Может быть затем, зачем героиня японского фильма «Десять темных женщин» в ответ на вопрос; «Почему ты назвала ресторан Катюша» отвечает «Я надеялась на Воскресение нашей любви». Какое отношение имеет японский фильм к данной дораме? – Да никакое, но соединяем же мы прихотливо-непринужденно в попытке узнать судьбу античный зодиак и китайский круг животных.

 Русская литература такое же достояние человечества и любой желающий черпает из неё всё, что ему заблагорассудится, невзирая на национальные и временные рамки. Также и корейцы, может они так 20-летие установления дипломатических отношений с Россией отмечали, оно аккурат на 2010г пришлось, а дорама в 2011г вышла. Или готовились к культурной экспансии в Россию и отвешивали реверансы в её сторону; потом косяком пошли дорамы с российским следом. А может наши проспонсировали, там даже «Миллион алых роз» по-русски (в Корее эта песня относится к традиционным и говорят, что среднестатистический кореец даже не догадывается о её иноземных корнях).

  Непредсказуемые случайности, роковые совпадения, маловероятные пересечения героев и обстоятельств - отличительная особенность повествования. Построение сюжета, развитие характеров, организация диалогов – невозможно не заметить многочисленные черты, которые легко интерпретировать, как знак неумения автора строить полноценное эпическое повествование: «картонные» диалоги, составленные из клишеобразных реплик, иногда весьма дурного вкуса; наконец, изобилие банально-мелодраматических положений. «Доктор Живаго»  превосходит все возможные прецеденты по степени нарушений  литературного хорошего тона, а главное, не предлагает достаточно ясной мотивировки, которая сделала бы авторскую «игру» понятной читателю. Особенность романа – крайняя жанровая пестрота и стилевая неровность.

 Это квинтэссенция отзывов  различных исследователей  о романе «Доктор Живаго». Ничего не напоминает?  «Доктор Живаго»  и «История кисэн» – одного поля ягоды. Все претензии, предъявляемые зрителями к дораме, уже были высказаны читателями к роману Пастернака.

 А ещё там и там присутствуют названные братья-сёстры, потерянные-найденные дети, любовь, предопределенная на небесах, треугольники в разных составах, скоропалительные разлуки с любимыми женщинами. Сам герой, Юрий Живаго, поразительно похож  на традиционный корейский типаж пассивного героя, сейчас обычно женского, который никак не сопротивляется обстоятельствам, которому кто-то непонятно почему помогает.  Имеется и «бог из машины»: в романе таинственный брат Юрия Живаго Евграф, в дораме – призрак. Оба позволяют разрешить неразрешимое. Как, если не чудом, можно объяснить перековку грозного отца главного героя с говорящим именем А Сура (асуры в индуистской мифологии - демоны).  

 И как не вспомнить столь любимое корейцами объединение крайностей – прозы жизни и поэзии духа, безупречный слог описаний природы и корявый для  передачи людских разговоров, как способ показать ненормальность происходящего.

Что ж, «я себя под Пастернака чищу», - сказали корейские кинематографисты на это раз и  показали связь между всемирно известной книгой и проходной дорамой. Но мало ли кто на что равняется. Берут все, всё и везде. Что с того? Пастернак  по собственному признанию стремился к «неслыханной простоте», дорамы – куда уж проще, как будто. И тут не «судеб скрещенье», они из одного корня, то же название романа почему бы не истолковать как «Древо жизни».

  Но прочитаем сам роман. Герои разговаривают о журналистах:

   «К примеру, у одного (я сам читал) такие сентенции: «Серый день, как вчера. С утра дождь, слякоть. Гляжу в окно на дорогу… Стреляет пушка. Снова стреляет, сегодня, как вчера, завтра, как сегодня, и так каждый день и каждый час…» Ты подумай только, как проницательно и остроумно! Однако почему он обижается на пушку? Какая странная претензия требовать от пушки разнообразия! Как он не понимает, что это он, а не пушка, должен быть новым и не повторяться, что из блокнотного накапливания большого количества бессмыслицы никогда не может получиться смысла, что фактов нет, пока человек не внес в них чего-то своего, какой-то доли вольничающего человеческого гения, какой-то сказки».

 Это ж просто охранная грамота корейского дорамопрома. Вам не нравится повторяемость ситуаций и сюжетов? – Ищите смыслы!

  И продолжение разговора в романе: «Я думаю, что, если бы дремлющего в человеке зверя можно было остановить угрозою, все равно, каталажки или загробного воздаяния, высшею эмблемой человечества был бы цирковой укротитель с хлыстом, а не жертвующий собою проповедник. Но в том-то и дело, что человека столетиями поднимала над животным и уносила ввысь не палка, а музыка: неотразимость безоружной истины, притягательность её примера. До сих пор считалось, что самое важное в Евангелии нравственные изречения и правила, заключенные в заповедях, а для меня самое главное то, что Христос говорит притчами из быта, поясняя истину светом повседневности. В основе этого лежит мысль, что общение между смертными бессмертно и что жизнь символична, потому что она значительна».

  Но корейские дорамы наполнены символизмом, они по сути своей - притчи. Уж не мнит ли себя корейский дорамопром сверхновым Евангелием?

 Часть 3– французская (А Дамо)

 Подобная рецензия на французском определенно началась бы с имени главного героя. Когда героиня спрашивает: «Можешь спеть "Tombe la Neige"?», речь идёт о главном хите французского шансонье Сальваторе Адамо. Название переводится как «Падает снег» и поётся там о том, что снег падает, тебя нет, мне плохо, а снегу всё равно.

  Само собой, я сужу о «Истории кисэн» и дорамах вообще со своей русской колокольни, француз скорее увидит влияние западных философских учений, особенно экзистенциализма. Идея одиночества человека в социальном мире – мысль, которую развивает экзистенциализм, смыкается с корейским понятием «хан». Буквальный, но не полный перевод – «печаль» и «горе». Корея, как известно – страна победившего коллективизма, где главное – общественное благо, а уж как там отдельным индивидам живётся, не особо важно, лишь бы гармонию не нарушали. Поскольку принадлежность к обществу – это естественное состояние бытия для корейца, разрушить гармонию и быть «изгнанным» из этого общества тоже не вариант. Вот и остаётся лишь одно – терпеть, терпеть и покоряться. И улыбаться. Получается, снаружи все хорошо, но внутри.. Так и зарождается тот самый «хан», когда человек осознаёт свою слабость и бессилие, но понимает, что все попытки добиться справедливости только ухудшают ситуацию. Постоянное сдерживание гнева и подавленная обида, направленные на кого-то, со временем, не находя выхода, перерастают в жалость к себе, печаль, а дальше в боль и вечное страдание. Но на этом проявление «хан» не заканчивается, человек должен освободить душу от гнета обид, то есть «хан» – это не депрессняк и тлен, это лишь одна из стадий в его проявлении, «хан» скорее преодоление негатива в себе. Увы, не однажды способом разрешения конфликта идеалов и реальности, в полном соответствии именно с восточноазиатской традицией, становится суицид. И это частая тема не только литературы, но и дорам.

  Но кроме темы «нет кайфа в лайфе», французские интеллектуалы много размышляли о жанрах, границах, то есть формах существования самой литературы, текста и вообще языка - этакий экзистенциализм формы. Провозглашая иррациональность человека одновременно провозглашали иррациональность формы (во всяком случае, с моей рациональной колокольни проблема выглядит именно таким образом); в конце концов дойдя до нулевой степени письма, из которой следует разрушение письменной литературности и тем самым подведя базу под определения сериала как нового способа существования литературы.         

Недаром в сериалах на первое место выходит сценарист и если западная кинематография ещё как-то сопротивляется и режиссёры не хотят сдавать позиции, то в дорамах роль сценаристов гораздо заметнее режиссёрской, во всяком случае так кажется. 

 Часть 4– фантастическая и/или прагматичная

  А теперь с Парнаса на землю. Корейцы очень хотят Нобелевскую премию по литературе. В Сеуле в одном из самых крупных книжных магазинов Азии «Кёбо» есть витрина с портретами писателей – лауреатов Нобелевской премии. Одна рамка пустует и под ней подпись - «Для корейца - будущего лауреата Нобелевской премии».  

   В 2010г. в числе претендентов, кстати не в первый раз, был и южнокорейский поэт Ко Ын.  Премию он не получил и очередная неудача вызвала в Корее горькое разочарование.

  Показ «Истории кисэн» начался в январе 2011г. Среди очевидной пропаганды личной гигиены, здорового питания и рекламы ещё одной дорамы канала со сверхпопулярным Чан Хёком в полном соответствии с традицией социального романа говорить в иносказательной форме на актуальные темы нашлось место и высказыванию по проблеме получения Нобелевской премии по литературе:  

  «Хотя исторически сложилось, что наши литераторы  лишь печаль и страдание считали достойным художественного изображения, но и благополучная развязка тоже в нашей традиции. Не стоит выстраивать иерархию жанров - перечитайте роман нобелевского лауреата - «Доктор Живаго» поразительно похож на наши дорамы.  Бездумное копирование также странно и нежизненно, как приёмные родители Саран. Может вы подзабыли , но “Миллион алых роз” не наша, мы сделали её своей, а вот французская  "Tombe la Neige" у нас не прижилась. Объединяйте высокое и низкое, веселье и грусть, своё и чужое.- не бог весть как мудрёно и всё же пусть лучше прописные истины остаются банальностью, чем становятся откровением».

     Интересно, а сценарист "Истории кисэн" знает, что “Миллион алых роз” изначально латышская, Сальваторе Адамо – итальянец с бельгийской пропиской, основоположник экзистенциализма - датчанин, а разбирать сюжеты по косточкам придумали в России?

   Если до сих пор была прагматика, то теперь в полном соответствии с традицией капелька фантастики:– чем сериал не ещё одна грань литературы и а почему бы не вручить Нобелевскую премию автору сериалов. Размывание границ художественной литературы идёт полным ходом и уже совсем скоро Нобелевскую премию получат писательница–документалист  Светлана Алексиевич и поэт-бард Боб Дилан.

  И ещё. А может быть «Доктор Живаго» – это сериал и его, в конце концов, надо просто снять буквально, не выбрасывая ни одной сцены, ни одного эпизода. А может быть Нобелевская премия Пастернаку это в том числе и первая Нобелевская премия по литературе автору сериала.

 Послесловие

   Буратино, Галатея, Санта-Барбара –  всё это привычные ассоциации, потому и использованные. Не так обстоит дело с японским фильмом. Это уже мои личные заморочки, к данной рецензии отношения не имеющие. Но по своей привычки «ходить по ссылкам» я решила поинтересоваться, почему такой ассоциативный ряд у японской героини. И что же выяснилось.

 Толстого стали переводить на японский ещё при жизни писателя. Роман «Воскресение» стал особо популярен благодаря театральной инсценировке 1913г., а песенка Катюши, специально написанная японским композитором “на европейский манер”, стала первым настоящим хитом. Уж не знаю, насколько японская интерпретация была близко/далеко от романа, но тем не менее. В России это был полузапрещённый роман с большими цензурными изъятиями. Но даже в усечённом виде «Воскресение» вызывал гнев власти и церкви. Дело дошло до постановления Синода об «отпадении» Толстого от православной церкви, которое было воспринято как отлучение Толстого от церкви. Но анафема не провозглашалась.

  «Доктор Живаго» впервые был опубликован на итальянском языке в 1957г., а на родине был напечатан лишь в 1988г. Пастернака подвергли жесточайшей критике, практически травле.

  Для  японской литературы роман Толстого стал образцом произведения, соединяющего  массовость и художественность в единое целое.  Спустя век в другой стране Восточной Азии за образец успешного синтеза высокой литературы и коммерческого успеха вновь берут русский роман, теперь это "Доктор Живаго".

 Толстой часто вспоминал латинскую пословицу: «Книги имеют свою судьбу в зависимости от головы читателя». Сериалы тоже.

Историческая справка

23 октября 1958г. – Шведская королевская Академия присуждает Пастернаку Нобелевскую премию по литературе с формулировкой  “за значительные достижения как в современной лирической поэзии, так и в области великой русской эпической традиции"

28 октября 1958г. – Пастернак направляет Шведской Академии телеграмму с отказом от Нобелевской премии.

  Также в этом году отмечается 190-летие со дня рождения Льва Толстого.