Отзыв на дораму Tomorrow

Пантомима не любви

Всем известная концепция Ромео и Джульетты – любви вопреки всему (межродовой распре, миру, послушанию родителям, обществу и, в конце концов, самой смерти) – часто хватает зрителей в ловушку, стоит на экране появиться хотя бы отдаленной тени любовной драмы. Именно это произошло с фанатами сериала «Завтра», когда в перспективе развития сюжета замаячила возможная любовная линия между двумя убежденными противниками.

  - Почему ты была там?.. Нет. Почему я был там?
  - Где именно?
  - В моём кошмаре.

Признаюсь, я сама попала в ту же ловушку, так же думала при первом просмотре, что история Ку Рён и Пак Джун Гиля – это история любви, выдержавшей столетия и выстоявшей против самой судьбы и разорванной красной нити. А оказалось, что это была история принятия судьбы, раскаяния и мужества отпустить того, кого любил, но предал.

Стоит, пожалуй, для начала прояснить, в чём разница между сериальной историей и вебтуном, по которому её снимали. История Ку Рён в вебтуне – это история матери, которая пыталась покончить с собой из-за смерти сына. Её попытка проваливается как раз из-за просьбы последнего, и по этой же причине она после смерти не попадает в Ад. Узнав, что душа сына после просьбы ушла в пустоту, Ку Рён решает вернуть её и начинает работать мрачным жнецом. Так её задачей становится спасение определенного количества самоубийц. И по вебтуну конечная цель этого персонажа – отпустить любимого человека.

История же Пак Джун Гиля, судя по всему, – это именно та история предательства, которую показали в сериале. Именно его возлюбленная сначала попала в плен, а потом покончила с собой из-за слухов, став причиной кошмаров тёмного жнеца и его ненависти к каждому, кто совершает преступление против самого себя. И конечной целью Пак Джун Гиля как героя является принять миссию спасения самоубийц (причина, по которой вообще была учреждена Группа управления рисками).

Сценаристы же собрали обе истории воедино и создали сильнейшее драматическое напряжение. Причина такого сведения проста: вместо того, чтобы искать актёров на роли мужа Ку Рён и жены Пак Джун Гиля, легче было просто добавить несколько драматических задач Ким Хи Сон и Ли Су Хёку (с коими эти двое блестяще справились). При этом перед сценаристами всё ещё стояло приведение героев к их конечным целям, чему совершенно не мешает синтез их сюжетных линий.

Поясню, почему. Если внимательно проследить за эпизодами последних двух серий, становится понятно, что Пак Джун Гиль и Ку Рён не боролись за свою любовь (чего от них ждали все зрители после 14 серии). Если же проанализировать поведение персонажей в ипостаси жнецов, можно увидеть, что о любви речи и не было.

Любовь была – в прошлом. Сильная любовь, которая пыталась противостоять жестокому миру и не справилась с этим. Любовь, которая окончилась предательством и перестала быть любовью, обернувшись для Ку Рён (совершившей самоубийство) чувством вины, а для Джун Гиля (пережившего смерть возлюбленной) – обидой и глубокими ранами. И эта метаморфоза прекрасно отражается в поведении обоих героев уже в послесмерти: во взглядах, которыми Ку Рён неизменно провожает Пак Джун Гиля, всегда светится как раз чувство вины (не тоска, не протест, не печаль и не страсть); резкое же отношение лидера Группы сопровождения к подчинённой продиктовано именно обидой, причины которой он даже не помнит.

Здесь же ярко воплощено понятие «память сердца». Если Ку Рён, которая всё помнит и сожалеет, выстраивает отношения с начальником на глубоком почтении (по сути устанавливая дистанцию и отгораживаясь от откровений и признаний, что присущи любви… но тут не о любви речь), то Пак Джун Гиль с первой же встречи резок, а то и груб с подчинённой: поручает ей сопровождать души преступников, поскольку она сама из Ада, и не скрывает презрения к ней. Впоследствии Ку Рён добивается его уважения, но её перевод в другой отдел становится причиной новой обиды Пак Джун Гиля. Причём в его новой обиде нет ничего логичного – сотрудников в «Калейдоскопе» и без того часто переводят в разные отделы, а у жницы был приказ самого директора и не было обязанности отчитываться перед руководителем отдела. Тем не менее, Пак Джун Гиль не просто обижен, но ещё и лелеет обиду (как бы обидно это ни звучало). И причина как раз в памяти сердца, в чувствах, которые герой испытывает при виде героини: она нанесла ему страшные раны, и пусть он не помнит, сердце в груди обиды не забыло.

Отсюда диссонанс с кошмарами и острое желание жнеца узнать причину уже ночных страхов. В том, что он преследует жницу, нет ничего, что намекало бы на чувства. Нет, он просто хочет получить ответы, которые она может дать. И хочет отчаянно, чему тоже есть своя причина.

Вернёмся к его прошлому. Там он – военный чиновник и представитель знати, жена которого попала в плен к варварам и вернулась. И пусть он сам принял любимую и поверил ей, общественность не может простить ей греха, которого не было, и жестоко порицает её. Ситуация выходит у Джун Гиля из-под контроля. В свойственных его характеру смелости и стремлении действовать он борется так, как умеет: убивает сплетников. И здесь на лицо деяние, действие, герой не сидит сложа руки, он действует. Хотя именно это становится причиной трагедии, перед которой он бессилен, – смерти жены.

Это бессилие накладывает на Пак Джун Гиля ощутимый след. На протяжении сериала можно заметить, насколько он зациклен на правилах и законах. Он не раз упрекает Ку Рён в том, что она нарушает правила. Он не идёт на компромиссы и не слышит противоположной точки зрения в спорах относительно самоубийц: сначала в сцене совещания в первой серии, когда Ку Рён пытается убедить его в том, что самоубийцы просто оказались на краю; затем в сцене разговора с Нефритовым Императором в пятой серии, когда после встречи с самоубийцей он упрямо признается, что стал презирать их ещё сильнее.

Здесь также примечательна знаковая сцена на крыше, когда Пак Джун Гиль не позволяет Ку Рён спасти самоубийцу. В хронологии событий она следует за эпизодом, в котором тёмный жнец впервые узнает, что его подчинённая возглавит новый отдел. И резонно говорить о проверке – жестокой проверке, - которую Пак Джун Гиль устраивает жнице, чтобы убедиться в том, что она действительно собирается руководить новой группой. Именно в этой сцене герой произносит слова, которые характеризуют его самого (пусть он об этом и не догадывается):

Боль – это смысл жизни. Страдать и двигаться вперёд, несмотря на боль, - удел смертных.

Тут он говорит о тяжелейшем выборе, который ему хватило мужества сделать. Пак Джун Гиль выбрал жить несмотря на боль. Вкупе с ранами, боль от которых не отпустила его и на тот момент, герой набирает немаленький чемоданчик аргументов в свою пользу.

Скованная же чувством вины Ку Рён не особо ему возражает. Потому что понимает, что причина его упрямства – она сама. Можно заметить, что в её словах, в отличие от слов героя, не той страсти, с которой говорит он. А дело в том, что отсутствие мужества в своё время лишило её права голоса.

Начиная с восьмой серии (с середины сериальной истории), мы следим за игрой в догонялки: Пак Джун Гиль ищет ответы, Ку Рён молчит. Причём с присущими обоим героям чертами ведут они себя более чем достоверно: жнец несётся, как таран, к своей цели; жница прячется, вместо того, чтобы решать проблему (что она сделала когда-то и, что примечательно, продолжает делать снова и снова).

Кульминация, до которой оба доходят в пятнадцатой серии, становится той точкой невозврата, после которой герои должны прийти к своим конечным персонажным целям. Четырнадцатая серия, которая рассказала историю любви двух героев, вовсе не поменяла эти цели. Она только разъяснила причины героев, причины их поведения – в частности, того, почему они не будут в будущем бороться за любовь.

Вообще, было бы странно увидеть эту борьбу, когда к ней нет предпосылок. Герои не раз в последних сериях произносят фразу: «Какие-то чувства остались» (произносят Чхве Чжун Ун, Им Рён Гу и сама Ку Рён). Но борются-то Пак Джун Гиль и Ку Рён вовсе не за счастье быть вместе – с самого начала Ку Рён пытается убедить бывшего начальника в том, что он неправ, а Пак Джун Гиль упрямо твердит жнице, что суицид – непростительное преступление.

Предсцена перед кульминацией (диалог тёмного жнеца и Императрицы) ярко отмечена сильнейшим тезисом Пак Джун Гиля:

Да кого может спасти самоубийца?! Это же вопиющее лицемерие!

Логика в его словах обезоруживает: тот, у кого не хватило мужества спасти самого себя, и другим не помощник. Это тот тезис, с которым сериал пытается спорить с первого эпизода. И который он оспаривает уже в сцене разговора Ку Рён и Пак Джун Гиля в каземате.

Но до неё следуют сильные эпизоды, прекрасно играющие на идею.

Первая сцена: правда о Рён, которую узнает Пак Джун Гиль. Он вспоминает её попытку спасти самоубийцу и понимает, что ею движут личные мотивы.

Вторая сцена: правда о причине, по которой жнец ничего не помнит. Его просьба. Он выбрал забыть, лишь бы не чувствовать боли и обиды.

Третья сцена: попытка узнать правду, которую может сказать Рён.

И здесь несколько примечаний. Во-первых, следует погрузиться в мир внутренних переживаний героев на тот момент. Ку Рён озабочена жизнью подруги, что в прошлом спасла её от смерти. Связанная долгом и чувством вины, жница позволяет личным переживаниям вмешаться в работу и совершает ошибку: отмахивается от вопроса Пак Джун Гиля: «Что за договор вы заключили с директором?». Тёмный жнец к тому времени (вспомним о том, что он зациклен на контроле, а перед ситуацией он снова бессилен, что его крайне раздражает) уже дошёл до точки кипения. Не получив ответа на свой вопрос (ответа, который мог предотвратить последовавшую за этим катастрофу), он срывается и использует Непреложный Обет не для того, чтобы получить ответ, а для того, чтобы вернуть обиду. В тот миг, как он заставляет Ку Рён смотреть на смерть лучшей подруги, он возвращает ей боль, которую она причинила ему. Жница, которая вынуждена лицезреть самоубийство любимого человека, так же бессильна перед ситуацией, как когда-то он.

И в этот момент, в этой сцене, разрешается первый конфликт истории: Пак Джун Гиль мстит за нанесенную обиду. На этом сюжетном повороте история любви и предательства, которая связывала двух героев, заканчивается.

Но начинается второй виток конфликта интересов. Потому что чувства разрешились, а взгляды не изменились. Конечные цели персонажей пока не достигнуты.

Созданная поступком Пак Джун Гиля катастрофа и есть та последняя завязка, которая разрешается уже окончательной кульминацией. В этом последнем повороте сюжета основополагающую роль играет прошлое героев и, самое главное, Рю Чо Хи – подруга Ку Рён.

Рю Чо Хи для Ку Рён в настоящем – всё равно что сама Ку Рён для Пак Джун Гиля в прошлом. Человек, которого нужно спасти. Человек, которого не получилось спасти. Именно Рю Чо Хи (вернее, незнание о том, кто она) и стала причиной проступка Пак Джун Гиля, который впервые за сериал нарушает правила, выходя за рамки своего поведения.

Рю Чо Хи – тот рычаг, который определяет действия героев: глухоты Ку Рён в самый ответственный момент, её срыва далее, сожалений Пак Джун Гиля и его искупления после. За этим легко проследить. В сцене встречи жнецов на перекрёстке Ку Рён не слушает бывшего начальника, заглядывая за его спину и глядя на реинкарнацию подруги, судьбой которой она в тот момент крайне озабочена. И жница впервые повышает на Пак Джун Гиля голос после фразы: «Просто позволь ей умереть». Впервые она срывается и кричит: «Как ты смеешь говорить так о ней? Я ни за что не позволю ей умереть». Именно эти слова, а не какие-то другие, впоследствии вспоминает тёмный жнец, когда сидит в своём кабинете перед приходом Чхве Чжун Уна. Учитывая, какая досада светится в его глазах, легко понять, что он недоумевает о том, почему для Рён было так важно спасти именно Рю Чо Хи. Когда он погружается в собственный кошмар и наконец узнает правду о своём прошлом, он в первую очередь понимает не то, что они с Рён были в прошлом женаты, не то, что у её самоубийства была причина, а то, насколько важно жнице спасти свою подругу. То есть сделать то, что в своё время не смог он, Пак Джун Гиль. Острые сожаления на его лице имеют причиной не только мысль, что он причинил боль жнице, а осознание, что он нанёс ей ровно те раны, какие мучили его самого спустя два перерождения.

Затем: сцена на крыше. Пак Джун Гиль появляется между Ку Рён и директором Ха в самый напряжённый момент и берёт вину на себя. Прямым текстом говорит, что вина только на нём. А потом оборачивается и говорит не «Прости, я был неправ», не «Прости, что сделал больно», а «Спаси ту девушку». Сделай то, что я в своё время не смог. И в его глазах в тот момент видны острое раскаяние и мучительные сожаления, а также сочувствие. Пак Джун Гиль как никто понимает, что чувствовала Ку Рён, глядя на самоубийство дорогого человека. И после этих слов и красноречивого взгляда сама жница догадывается, что он узнал правду.

То, что делает Пак Джун Гиль далее, - это искупление. Он нарушил правила, чего раньше никогда не делал, он причинил другому человеку ту боль, которую испытал когда-то сам. Поэтому он принимает на себя весь удар. И поэтому, именно поэтому, в сцене в каземате Ку Рён не просит у него прощения.

Хотя здесь сценаристы откровенно лукавят со зрителями, искусно опуская тот факт, что Пак Джун Гиль не знал, кто такая Рю Чо Хи. А ведь он сделал всё, что мог, чтобы узнать правду. И, в конце концов, истинной причиной катастрофы последних двух серий является не его проступок, а молчание Нефритового Императора и Ку Рён. Скажи они в своё время правду, которую тёмный жнец так жаждал узнать, коллапса, что грозил существованию «Калейдоскопа», просто не было бы (впрочем, и сюжета не было бы).

Ну, и сцена в каземате. Откровенный разговор двух жнецов, который расставил всё по полкам.

К Пак Джун Гилю вернулась память. По сути вернулся тот Пак Джун Гиль, которого знала и любила Ку Рён. Тот, в память о котором она веками носит розовые тени. И тот, с кем ей никогда не быть вместе.

Если задуматься, в молчании жницы на протяжении двухсот лет, в отсутствии малейших попыток подойти, признаться и попросить прощения, в расстоянии, которое разделяло жнецов на протяжении всей истории, есть обезоруживающая мудрость. К чему вызывать чувства у того, с кем никогда не будет общего завтра? И то, что в этой сцене он всё знает и помнит, не меняет того факта, что их судьбы разделены.

Прекрасно понимает это и Пак Джун Гиль. Только в его чувствах в той сцене главное – раскаяние. Поэтому он стоит на коленях – он наказан (идейно) за свои взгляды и за свой проступок. Хотя опять же, он понимает, что не совершил бы его, знай он правду. Оттого он и спрашивает: «Почему ты мне не сказала… о нас с тобой?». Дело не в том, что у них с Рён могли быть другие отношения, а в том, что он не причинил бы ей столько боли («Это пустяки в сравнении с испытанной тобой болью»). Видя слёзы в её глазах, он и за её грех берёт на себя ответственность, откровенно лукавя словами, что им двигала в прошлом только гордость, а не отчаянная попытка защитить любимую женщину.

И здесь Пак Джун Гиль ведёт себя, как мужчина, позволяющий женщине быть слабой рядом с собой. Он чутко облегчает Ку Рён чувство вины, которое мучило её столько лет. Жница хорошо понимает, что им движет желание облегчить её боль, и принимает его ложь. Говорит: «Спасибо за эти слова». Мы оба знаем, что это ложь, но я побуду слабой. Как женщина.

Для Джун Гиля её принятие – тоже своего рода облегчение, потому что и его мучает чувство вины. Но далее, когда жница хочет уйти, он снова спрашивает о её подруге: «Что с Рю Чо Хи?». В порядке ли человек, которого ты хотела спасти?

Просто провести параллель: смогла ли Ку Рён спасти любимого человека сейчас, как хотел в прошлом спасти любимого человека сам Пак Джун Гиль? Вот что понимает и принимает в итоге тёмный жнец: то, чем занимается Группа управления рисками, - это миссия спасения, которую не смог выполнить он. Вот что крылось в его памяти: причина сожалений, которых хотелось избежать. Причина, которая позволила ему осознать, чем действительно занимается Ку Рён.

Это могло произойти раньше, но тогда не было бы драмы сериала. Кстати, не любовной драмы, а драмы непонимания. Конфликта взглядов при ясных аргументах.

Последнее доказательство тому, что любовь Ку Рён и Пак Джун Гиля осталась в прошлом, - это, пожалуй, визуализация сцены в каземате. Первое, что видит жница, подойдя к тёмному жнецу, - раны на его лице. Он снова ранен – и снова из-за неё. На лицо причина чувствовать себя повинной. На лицо причина понять, что пора отпустить. И Ку Рён отпускает. Не просит прощения. Принимает великодушие того, кого ранила, и уходит, пряча слёзы.

Второе, - то, что Джун Гиль стоит на коленях. То, что он извиняется без слов. Эта сцена – не пантомима любви, иначе Рён тоже встала бы на колени. Но она уходит, а Джун Гиль опускает голову, и в глазах его – раскаяние. Он был неправ, осуждая самоубийц, и он это принял.

Конечные цели героев были достигнуты именно в этой сцене, в тонких намёках прекрасно прописанного диалога, в виртуозной игре актёров и искусно расставленных акцентах. Поэтому далее у Рён и Джун Гиля только одна совместная сцена, показавшая дружных коллег, между которыми перемирие, но ни намёка на флирт.

Как сказала Нефритовый Император (явный глашатай самих сценаристов):

Все нити судьбы Ку Рён с близкими были оборваны, потому что она выбрала смерть. Но при всём при этом это так же означает оставить всё в прошлом и начать всё новыми нитями отношений.