Отзыв на дораму Ring

Фильм «Звонок» принадлежит к категории не нуждающихся в представлении. Даже если Вы не видели его как таковой, культурный отпечаток, оставленный лентой, едва ли прошёл мимо. Это после «Звонка» вокруг начали бродить брюнетки с лицами, занавешенными волосами. Это после «Звонка» техника внезапно стала проводником в мир духов и прочих паранормальных безобразий. И это после «Звонка» россиянам понадобился новый глобус, на котором помимо Голливуда и залётных европейских гостей фильмы ужасов делали ещё и в Азии. Коротко говоря, если Вы заглянули сюда за рекомендацией, то вот она: посмотрите «Звонок». В той же степени почитайте и послушайте классиков литературы и музыки соответственно. Любить их всех необязательно, но ознакомиться с опорными точками истории культуры стоит.

Мы же с позволения любезного читателя зададимся вопросом: почему именно «Звонок»? Этот фильм ведь не первый японский хоррор. Всю вторую половину двадцатого века страна восходящего Солнца терпеливо снимала фильмы разной степени ужасности, неизменно насыщая их характерным колоритом и экзотическими, для зарубежного зрителя, мотивами. Но только на излёте тысячелетия выдала нечто, привлёкшее внимание остального мира. Вероятно, сошлись воедино несколько факторов.

«Звонок» - символ сдвига эпох. Перехода от вещательного телевидения к домашним кинотеатрам. Япония породила технологию VHS и она же первой осознала хаотический потенциал своего детища. Невозможно представить историю про то, как в эфире телеканала появился проклятый ролик, поскольку телевидение официально и предсказуемо. За всё, что происходит в телестудии, отвечают конкретные лица и, пойди что-нибудь не так, с них и спрос. Но видеокассета может появиться откуда угодно. Кто держал её раньше? Что на ней записано? Соответствие содержания этикетке в этом случае – вопрос ответственности предыдущего хозяина. Коий, как мы выяснили, не обязательно достоин доверия. VHS даёт власть и отнимает чувство безопасности. Насколько сильно? Наверное, не слишком, но вода камень точит. Ещё одна грань нашей жизни, доселе дисциплинированная и контролируемая, сорвалась с поводка.

Отражением этого ощущения бездонной неупорядоченности служит природа местного антагониста. По контрасту с западными фильмами ужасов, в которых угроза исходит от осязаемого злодея, олицетворяющего непосредственную, немедленную опасность, японская картина предлагает отсроченную, завуалированную беду. Садако в своих проявлениях похожа на болезнь – у нас на руках только симптомы грядущей катастрофы, но не сама злодейка. В контексте маньяка с бензопилой достаточно убегать по любому вектору, лишь бы исходной точкой его был вышеупомянутый любитель инструментов лесозаготовки. А кассета, тихонько лежащая на полке и при этом сулящая смерть в будущем, требует не реакции, но акции – самостоятельного принятия решений, выработки плана. Или можно отдаться чувству реальности, сесть в удобное кресло и сказать себе, что всё неправда. Выбор за Вами. Но выбор это страшно.

Страх часто рождается из чувства загнанности, клаустрофобии и бессилия. Поэтому хоррорные садисты-потрошители  придирчиво выбирают себе логова в подвалах и прочих захламлённых помещениях. Стиснутые стенами герои и нас – зрителей – вгоняют в ощущение похороненных заживо в непреодолимых стенах и иных преградах. А потом приходит «Звонок» и доказывает, что ничем не ограниченный простор – ситуация не менее жуткая, что возвращает к мысли о выборе. Когда можно делать всё, что угодно, приходиться самостоятельно решать, какой именно линии поведения отдать предпочтение. Фильм не случайно регулярно «размыкает» свои сцены, оставляя персонажей наедине с городской панорамой или загородным пейзажем. Не сдержанное границами пространство давит, усугубляя эффект отсутствия правил и рамок.  

Такое использование непредсказуемости и беззаконности в качестве инструмента приводит нас к любопытной гипотезе: в России «Звонок» бьёт даже крепче чем в Японии. Восточному зрителю несложно прочувствовать некоторые «цитаты» фильма, просто благодаря принадлежности к соответствующей культуре. К примеру, дизайн Садако черпает вдохновение у призраков «юрэй», бродивших по японским горам с незапамятных времён. Даже распущенные волосы для японского зрителя неслучайны – по традиции простоволосыми азиатки лежат только в гробу. У постсоветского зрителя же никаких подобных ассоциаций не возникало. И оттого ощущение чужеродной жути становилось только сильнее. Отсюда приходится с прискорбием заключить, что, по меньшей мере в России, «Звонок» был как выражаются британцы «молнией в бутылке» – однократным феноменом, неповторимым в силу уникальности обстоятельств его окружавших. Современный зритель искушён и придирчив, для него специфика азиатского хоррора не инопланетна, а потому шокирует не на том уровне. Да и Интернет далеко переплюнул видеомагнитофоны в деле эрозии предсказуемости общественной жизни. Так что, честно предупредим зрителей идущих на первый просмотр – занижайте ожидания. Картина всё ещё хорошая и страшная, просто не новая. Не устаревшая, но успевшая слишком примелькаться в подражателях и преемниках.

Вышесказанное не объясняет единодушной заинтересованности, проявленной американскими и европейскими аудиториями. Но это не к нам. Какие струны зацепила картина на Западе, могут рассказать те, кто был свидетелем и прожил явление «Звонка» народу. Очень может быть, что ни одно из озвученных ранее соображений там не справедливо. Со своей стороны нам остаётся только вспоминать, как в преддверии миллениума в наш мир пришла Япония и принялась рассказывать загадочные и ужасные истории.

Награды:

Орден краеугольного камня;

Орден  мурашек по коже.